Чем крылатые слова отличаются от фразеологизмов. Крылатые выражения и фразеологизмы
жаргонное слово речь фразеологизм крылатое
Маркированность источником создает у носителя языка восприятие интертекстемы как текста in sich und an sich. Будучи мини-текстом, интертекстема в макси-тексте ведет себя весьма активно и полифункционально: то как его строевой элемент типа фразеологизма, то как его законченный фрагмент паремиологического типа, то как фрагмент своего прототипа, трансформированный почти до неузнаваемости. Функциональный статус интертекстем вообще чрезвычайно разнороден из-за разнородности их чисто лингвистического статуса. Стремление отождествить крылатое слово или выражение (resp. интертекстему, прецедентный текст, текстовую реминисценцию) с единицей конкретного уровня языковой системы обречено на неудачу, поскольку сам критерий ее выделения, как мы видели, - критерий экстралингвистический.
Попытки такого отождествления, однако, лингвистами делаются постоянно, свидетельством чему явилась ожесточенная дискуссия о том, является ли крылатое выражение фразеологизмом, которая велась фразеологами в 60-е гг. Время показало, что такая постановка вопроса некорректна и ответ на него зависит лишь от собственно языковой характеристики конкретных (но далеко не всех) интертекстем к категории устойчивого словосочетания. Та часть крылатики, которая функционально и структурно соответствует этой характеристике, и может быть отнесена к фразеологии. Точно так же интертекстемы с законченной паремиологической структурой могут быть отнесены к пословицам, а крылатые слова-мифологемы или имена собственные, претерпевшие метафоризацию - к коннотативным лексемам. В этом смысле интертекстемы являются генетическим источником самых разных по структуре и семантике языковых единиц, но таковыми их делает лишь "обкатанность" языковой системой, воспроизводимость в готовом виде.
Следует подчеркнуть, что ни один из трех названных выше критериев не является самодостаточным для выделения КС и КВ как специфических языковых единиц, поскольку каждый из них может характеризовать и иные единицы - напр., лексемы (имена собственные и символьные слова), фраземы, паремии, малые формы фольклора, развёрнутые афоризмы и др.). Лишь совокупность трех этих критериев позволяет очертить круг "крылатики" как языкового явления. При этом нельзя забывать, что основной параметр их выделения - принадлежность к конкретному автору - является экстралингвистическим и весьма относительным из-за известных трудностей точной верификации конкретного источника.
Маркированность источником при этом - не языковой, а экстралингвистический признак. Вот почему в лингвистическом отношении интертекстемы характеризуются исключительной разнородностью и не сводимы в некую целостную уровневую систему. "Это скорее не строгие единицы, как слова, морфемы, предложения, фразеологизмы, а такие элементы, которые относятся, может быть, больше к психологическим феноменам памяти, чем собственно языка как системы, - метко подчеркивает пограничный и лингвистически разнородный характер интертекстем (ТР) А.Е. Супрун, добавляя при этом: - но поскольку эта память - о словесных явлениях, она примыкает к языковому устройству и ТР могут рассматриваться как часть языка"" (Супрун 2001, 106). В этом смысле, по выражению АС.Е. Супруна (там же, 102), интертекстемы являются своего рода "дайджестами текстов". Таким образом, отношение интертекстем к языку определяется их воспроизводимостью памятью говорящего, а не их уровневой однородностью.
Констатация пограничного характера интертекстем весьма важна для их объективной классификации и корректного описания. Здесь возможны два главных направления - экстралингвистическое и лингвистическое.
Собственно лингвистическая ипостась интертекстем заставляет дифференцированно оценивать и описывать их функционально-семантические параметры. Так, при общности источника функциональный статус библеизмов весьма различен в зависимости от того, к какой уровневой группе относится конкретная единица.В ракурсе интересующей нас проблемы функционирования интертекстем в тексте можно выделить 3 их основные группы: 1) интертекстемы-лексемы (Адам, Ева, Ирод, Иуда, Каин, Мафусаил и т.п.); 2) интертекстемы-фразеологизмы (агнец Божий, гроздья гнева, за семью перчатями, зарыть талант в землю, тридцать сребреников, юдоль плача и т.п.); 3) интертекстемы-паремии (Не рой другому яму, сам в нее попадешь; Не сотвори себе кумира; Запретный плод сладок; Много званых, [но] мало избранных; Взявшие меч - от меча погибнут; Да будет свет! и т.п. Каждая из этих групп демонстрирует в тексте именно те лингвистические качества, которые характерны соответствующего языкового уровня. Проиллюстрируем это примерами функционирования этих единиц в тексте, ограничившись из-за лимита места лишь одной крылатой единицей из каждой группы:
1. - Няня, где Жучка? - спрашивает Тема. - И-и, - отвечает няня, - Жучку в старый колодец бросил какой-то ирод. Н.Гарин-Михайловский. Детство Темы; "Ирод ты! журавлиная шея, желтая седина! Что ты, мимо себя, на людей нападаешь? Что ты свою жизнь надсаживаешь?!" Б.Шергин. Егор увеселяется морем.
2. ИЗБИЕНИЕ МЛАДЕНЦЕВ, ИРОДОВО ИЗБИЕНИЕ МЛАДЕНЦЕВ. Мало есть на свете более печальных зрелищ, чем это огромное, грязное, полутемное, заплеванное зало таможни <...> Я видел, как в четыре часа утра во время проливного дождя вытаскивали из вагонов детей, несмотря на протесты их матерей. Право, это было похоже на какое-то Иродово избиение младенцев. А.Куприн. Лазурные берега; Спешно вызывались начальники уездов, получали стремительное внушение и мчались в свои области делать порядок или беспорядок. Что только не делалось в это время... Громы, молнии... иродово избиение младенцев и мамаево нашествие. А.Куприн. Папаша: Если Русанов глубоко убежден в том, что, производя в своем ведомстве это постоянное избиение младенцев /отдачу под суд чиновников-взяточников/, он действительно искореняет взяточничество, ... тогда Русанов смело может оставаться на службе. Д.Писарев. Сердитое бессилие; Юные поэты <...> не без волнения пробегают четверговые номера "Русской почты", в которых Илья Платонович <...> производит еженедельное избиение литературных младенцев. А.Куприн. По заказу.
3. НЕ СОТВОРИ СЕБЕ КУМИРА. Не сотворим себе кумира // Ни на земле, ни в небесах: // За все дары и блага мира // Мы не падем пред ним во прах. А.Плещеев. Вперед; Пастернак, Ахматова, Цветаева твердо стоят на своих местах в литературе и вовсе не нуждаются в поддержке "фанатов" от поэзии, приписывающих им неоспоримое первенство и т.д. и т.п. Не сотвори себе кумира! Книжн. обозр., 1987, 13 нояб. N 46, с.5; Вольцоген обращался с светлейшим с некоторою аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высоко образованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого бесполезного человека, а сам знает, с кем имеет дело. Л.Толстой. Война и мир; Няньки, кормилицы, и те творят себе кумира из ребенка, за которым ходят, а жена! а мать! И.Гончаров. Обыкновенная история; Почему множеству людей так хочется "сотворить себе кумира", раболепно подчиняться, лизать сапоги тирана и даже кнут и оковы воспринимать как некое благо... Книжн. обозр., 1989. N 45, с.7; Ни в одной другой стране не творят себе кумиров из экономистов и не зачисляют их в оракулы с таким азартом, как у нас. И ниспровергают их тоже с безжалостной страстью. Известия, 1990, 2 апр.
В первом случае крылатое слово Ирод в тексте обнаруживает все признаки конннотативно заряженного слова, отражая этапы метафоризации и превращения имени собственного в нарицательное: у Н. Гарина-Михалковского оно употреблено переносно, а у Б. Шергина - бранно, с лексически ослабленным, диффузным значением. Эти этапы отражают процесс постоянного "отрыва" от первоначального источника, утрату крылатым словом своего основного категориального признака. Собственно лексический статус его от этого лишь повышается, поскольку в итоге оно вливается в безбрежное море экспрессивной и бранной лексики русского языка.
Во втором случае, несмотря на изначально книжный характер избранного крылатого выражения, наблюдаются доминантные признаки функционирования фразеологизма в тексте. Так, как и у большинства фразеологизмов, крылатый оборот избиение младенцев не развивает большой полисемии. Фактически значения, которые можно нащупать из контекстуальных реализаций, в какой-то мере синкретичны и покрываются обобщающим значением - о чрезмерных строгостях по отношению к кому-н., суровой расправе над беззащитными, неопытными". Во-вторых, при семантической компактности это крылатое выражение проявляет характерную для многих фразеологизмов формальную изменчивость: выступает в качестве сравнения (похоже на какое-то Иродово избиение младенцев) с аллюзией на первоисточник; допускает вклинивание дополнительного компонента (избиение литературных младенцев) или уточнение оборота эпитетом (постоянное избиение младенцев), Такое эксплицирование, "приращение" компонента, как видим, допускает некоторую дисгармонию с книжным стилем первоисточника.
В третьем случае мы имеем дело с древним крылатым афоризмом-пословицей, известной в разных вариантах во многих языках. Ее популярность обусловлена тем, что она - вторая из десяти заповедей Божьих (Исх. 20, 4), которые требуют от верующих не создавать ложных богов: "Не сотвори себе кумира и всякаго подобия (в русск. переводе: не делай себе кумира". Тенденция к структурному варьированию, заложенная в ее истоках, как мы видели по приведенным контекстам, также функционально реализуртся как ее текстуальная специфика. Важен и такой чисто паремиологический параметр этой крылатемы, как способность ее в тексте преобразовываться во фразеологизм творить/ сотворить, создать/ создавать, делать/ сделать кумира из кого, чего "создавать божество из кого-, чего-л., слепо поклоняться кому-, чему-л."
Оправданность оценки КС и КВ как относительно единого языкового пространства подтверждается их функционированием в литературно-художественных и публицистических текстах. Маркированность знакомым (или псевдознакомым, но распознаваемым как "не собственное") источником обусловливает употребление таких единиц как интертекстем - конструктивных элементов, концентрирующих символьную и экспрессивную семантику текста. Понятно при этом, что в силу своей языковой разнородности они лингвистически проявляют себя по-разному. Так, крылатые слова аккумулируют лексическую символьность (Обломов, Ноздрёв, манкурт, Эврика! и т.п.), крылатые фраземы выполняют преимущественно экспрессивно-оценочную, характеризующую функцию (Демьянова уха, великий комбинатор, свет в конце тоннеля), крылатые фразы со структурой предложения тяготеют к логико-дидактической семантике, во многих случаях комбинируемой с семантикой экспрессивно-оценочной (Ведь улыбка - это флаг корабля; Из искры возгорится пламя; Умом Россию не понять).
Тяготение к единому языковому пространству стимулирует и их активную взаимопроникаемость, порождаемую вариативностью. Сохраняя языковую идентичность благодаря паспортизации конкретным источником, эти единицы интенсивно эксплицируются и имплицируются, меняют компонентный состав, образуют словообразовательные и фонетические ряды. КС, например, не только обрастают производными (Ноздрев - ноздревщина, Манилов - маниловщина), но и развертываются во ФЕ (маниловские мечты) или крылатые фразы с законченной синтаксической структурой. Последние же, наоборот, могут "сгущаться" в крылатую идиоматику и лексику. Разумеется, указанное взаимопроникновение свойственно далеко не каждой крылатой единице: способность к варьированию и его масштабы зависят от многих факторов, решающими из которых являются, как кажется, активность употребления (resp. популярность) КС и КВ и их собственно языковые параметры - особенно структура и семантика. Разные функционально-семантические результаты дают и разные типы варьирования. Лексические варианты, напр., могут привести к почти полному отрыву этих языковых единиц от прототипа, превращению его в "генеративную модель" для новых и новых единиц (калиф на час, Кесарево - Кесарю и т.п.).
функциональная специфика трех групп интертекстем нашла детальное лексикографическое описание в двух больших словарях русской фразеологии и крылатых слов (Мелерович, Мокиенко 1997; БМШ 2000), где именно ее учет помогает специализированно характеризовать интертекстемы разного ранга. В первом словаре, например, часть наиболее актуальных интертекстем описывалась "на равных" с основным корпусом немаркированной русской фразеологии, претерпевающей индивидуально-авторские трансформации - см. такие крылатые обороты, как поднести на блюдечке с голубой каёмочкой, буря в стакане воды, глас вопиющего в пустыне, пикейные жилеты, жребий брошен, Рубикон перейдён, отделять зёрна от плевел, злоба дня, краеугольный камень, развесистая клюква, козёл отпущения, попасть с корабля на бал, голый король, нести свой крест, кануть в Лету, Прокрустово ложе, сражаться с ветряными мельницами, есть ещё порох в пороховицах, умывать руки и мн. др.
Оказалось, что практически вся шкала фразеологических конфигураций, обеспечивающих полнокровное существование текста, активна и для данной группы интертекстем (Мелерович, Мокиенко 1990; Мелерович, Мокиенко 1997, 17-32). Эти конфигурации разделены нами на 2 основных типа - I) семантические и II) структурно-семантические. К первым относятся, напр.: 1) приобретение интертекстемой дополнительного оттенка; 2) переосмысление; изменение коннотативного содержания; семантические преобразования, базирующиеся на образности интертекстемы (двойная актуализация, буквализация значения, народно-этимологическое переосмысление внутренней формы, авторская этимология, экспликация внутренней формы). Ко вторым - 1) изменение компонентного состава: расширение, сокращение, изменения в расположении компонентов (дистантное расположение, синтаксическая инверсия), внутренние и внешние морфологические преобразования (изменения грамматической формы интертекстем), изменения внутренней синтаксической структуры, переход утвердительных форм в отрицательные и наоборот, расширение и сужение лексико-синтаксической сочетаемости, полная деформация, использование отдельных компонентов интертекстемы и др.; 2) преобразования, в результате которых возникают окказиональные (индивидуально-авторские) интертекстемы (слова, образованные на базе фразеологизмов, окказиональные фразеологизмы, вычленненные из состава устойчивых словосочетаний, окказиональные фразеологизмы, образованные в результате структурно-семантической аналогии, инверсионные трансформы и др.).
При этом дифференцированно описаны интертекстемы-паремии - ср., напр., библеизмы Богу Богово, а кесарю кесарево (Мелерович, Мокиенко 1997, 82-83), В чужом глазу сучок видим, а в совем [и] бревна не замечаем (с. 151-153), Запретный плод сладок (521-522) или античную крылатую фразу Первая ласточка не делает весны (с. 361-363). Лишь в том случае, когда эти два типа интертекстем вступают в динамическое взаимодействие, паремиологическая интертекстема функционирует в рамках чисто фразеологических конфигураций: таковы, например, сочетания рыть яму кому, запретный плод или первая ласточка, которые являются импликантами-фразеологизмами интертекстем паремиологической группы. И естественно, - выступая в ипостаси интертекстемы-фразеологизма, они теряют способность функционировать в тексте как самостоятельные "мини-тексты", " "дайджесты" текстов и превращаятся в его строительные элементы, словесно-композиционные фрагменты.
Маркированность источником обусловливает более резкую по сравнению с другими языковыми единицами поляризацию КС и КВ по оси "свое - чужое". С одной стороны, большая часть крылатики восходит к литературным истокам самых разных народов мира, особенно Европы. С другой стороны, в русском, как и в других языках, аккумулируется немало своих собственных, национально специфичных КС и КВ. Разные по происхождению и ареалу, интернациональные и собственно русские крылатые единицы ведут себя по-разному и лингвистически. Выявление дифференциальных признаков КС и КВ по этому параметру - одна из актуальных задач современной русистики. При этом нельзя забывать, что любой язык адаптирует интернациональную крылатику по своим собственным законам, поэтому национальная специфика может быть выявлена и в не в исконно русских по происхождению КС и КВ. Таков, напр., большой слой библеизмов, многие из которых в русском языке своеобразны как по форме, так и по содержанию. Сопоставительный анализ "крылатого" фонда с соответствующим материалом других языков - эффективная процедура дифференциации "своего" и "чужого". Такой анализ может многое дать и для теории и практики транслятологии, поскольку КС и КВ являются одним из мощных генераторов "ложных друзей переводчика".
Лингвистическая разнокачественность КС и КВ значительно усложняет их лексикографическое описание. К одной части из них применимы традиционные способы словарной обработки лексики, к другой - специализированные приемы подачи в словаре фразеологии (resp. идиоматики), к третьей приложима методика лексикографирования пословиц и афоризмов. Даже чисто формальные лексикографические параметры - напр., порядок расположения КС и КВ в словаре неоднозначен и требует учета их структурной специфики. Создание различных матриц лексикографирования таких единиц требует и их дефинирование, стилистическая квалификация, фиксация вариантов и др. Маркированность источником здесь делает обязательным и диахронический параметр описания КС и КВ, что невозможно без специальных разработок особенно для нового материала, обильно насыщающего современную литературу и СМИ. Особо сложной и почти неразработанной областью лексикографирования является составление двуязычных словарей КС и КВ. Практическое решение названных проблем в докладе иллюстрируется опытом вышедшего толкового "Большого словаря крылатых слов русского языка" (БМШ 2000) и подготовленного к изданию "Русско-польского словаря крылатых слов" (сост. В.М. Мокиенко, В. Хлебда, С.Г.Шулежкова).
Важной практической стороной исследования русской крылатики является комплекс проблем преподавания ее иностранным учащимся. Отбор таких единиц в словаре учебного типа уже осуществлен более 20 лет назад Ю.Е Прохоровым и В.П.Фелицыной в лингвострановедческом словаре "Русские пословицы, поговорки и крылатые выражения" (М, 1979, 1988), однако социально-политические изменения последних лет в России требуют значительных дополнений, сокращений и общей корректировки русских КС и КВ, которые можно рекомендовать разноязычной яудитории. По-новому следует решать и такие проблемы, как минимизация соответствующего материала, интерпретация его в учебных текстах, соотнесение с соответствующими единицами родного языка учащихся, демонстрация его национальной специфики и интернациональной основы.
Все обозначенные проблемы могут быть успешно решены лишь про постоянном учете сущностных языковых и экстралингвистических характеристик КС и КВ, - характеристик, вытекающих из такого общего их свойства, как интертекстуальность.
Из объяснений крылатых слов и примеров их употребления можно видеть, что многие вошедшие в литературную речь выражения получили новое, не присущее их источнику значение. Выражения, возникшие из библейских мифов, утратили свою церковно-культовую окраску, приобрели иной смысл, часто употребляются с иронией.
2.5 Отличия паремий от фразеологизмов и крылатых выражений
По мнению В.А. Жукова, с давних времен от пословиц отличают поговорки. Он считает, что обычно поговорками именуются широко распространенные выражения – изречения, образно определяющие какие-либо жизненные явления. Но есть и сходство: поговорки также как и пословицы, вошли в повседневную речь, вне ее не существуют, а именно в речи раскрывает свои настоящие свойства. Поговорка еще в большей степени, чем пословица, передает эмоционально – экспрессивную оценку разных жизненных явлений и существует в речи для того, чтобы выражать, прежде всего, чувства говорящего [Жуков 1993: 11].
Лингвисты сходятся во мнении, что с самого начала изучения и собирания пословиц и поговорок их публикации стали сопровождать небольшими пояснениями: как понимать смысл пословиц и поговорок, к каким жизненным явлениям их относить. Это подчеркивает их сложный характер [Алешкевич 2006: 64].
Т.М. Акимова считает, что к пословицам в народной речи близки поговорки. Например, она говорит о том, что эти два жанра фольклора сходны по своей краткости, силе суждения, поэтической выразительности, но, тем не менее, исследователь указывает и на различия, которые существуют между пословицами и поговорками. По замечанию Т.М. Акимовой, пословицы – законченные суждения, предложения, имеющие подлежащее и сказуемое, а поговорки представляют собой только меткий намек на суждение. Чтобы доказать эту разницу, она приводит следующее сравнение: так, фраза «Чужими руками жар загребать» – поговорка, в ней нет суждения, вывода, но если ее дополнить: «Чужими руками жар загребать легко», то поговорка превратится в пословицу [Акимова 1983: 132].
В.П. Аникин пишет, что «эту разницу народ выразил в пословице: поговорка – цветочек, а пословица – ягодка», указывая на то, что поговорка – это что-то незаконченное, имеющее намек на суждение [Аникин 1988: 45].
Следует заметить, что пословицы и поговорки отличаются как от фразеологизмов, так и от крылатых слов и выражений.
По справедливому замечанию Н.М. Шанского, пословицы отличаются от фразеологических единиц логически (пословицы адекватны суждению и побуждению, в то время как фразеологические единицы – понятиям); синтаксически – имеют форму предложения, а не словосочетания; прагматически – могут служить дидактическим целям, что для фразеологических единиц не характерно. Пословицы – это своего рода автосемантические тексты, встроенные в дискурс.
Исследователь отмечает, что назидательность или дидактичность пословиц наиболее прозрачна в изречениях побудительного характера. Однако и в изречениях повествовательного характера она может быть обнаружена, т.е. можно утверждать, что для каждой пословицы возможен контекст дидактического характера [Шанский 1985: 30].
Н.Ф. Алефиренко говорит, что от фразеологизмов пословицы и поговорки отличаются в структурно-семантическом отношении: они представляют собой законченное предложение. В основе их целостного смыслового содержания лежат не понятия, а суждения. Поэтому пословицы и поговорки не могут быть носителями лексического значения, которое присуще фразеологизмам; смысл их может быть передан только предложением (нередко развернутым), тогда как значение фразеологизма передается словом или словосочетанием [Алефиренко 2000: 33–36].
Отличие пословиц от фразеологизмов, по замечаниям Е.А. Кораблевой, состоит также в том, что пословицы могут одновременно употребляться в буквальном и в переносном значении.
Пословицы, в силу своей двуплановости, а также поговорки, употребляющиеся в буквальном смысле, состоят из слов с вполне определенным самостоятельным лексическим значением, чего нельзя сказать о фразеологизмах, компоненты которых полностью или частично лишены семантической самостоятельности. Слова, входящие в состав пословиц и поговорок и выражающие наиболее существенные стороны мысли, нередко выделяются или, по крайней мере, могут быть выделены логическим ударением. Почти ни на одном из компонентов фразеологизма нельзя сделать логического ударения. Фразеологизмы, таким образом, лишены актуального членения [Кораблева 2006: 59–65].
С.Ф. Баранов определил отличие пословиц и поговорок от крылатых выражений: первые имеют народное, а не книжное происхождение. Однако, как замечает исследователь, далеко не всегда удается установить, принадлежит ли то или иное выражение определенному автору или писатель заимствовал его из народной речи.
Пословицы и поговорки довольно широко представлены во всех современных языках, в том числе во французском. Их частое употребление в устной и письменной речи объясняется, прежде всего, тем, что они придают ей особый колорит, делают более образной и выразительной. Кроме того, необходимо подчеркнуть, что пословицы и поговорки обладают эмоциональной и стилистической окраской, благодаря чему они совершенствуют коммуникативную функцию языка [Баранов 1902: 125–126].
Итак, будучи предложениями, то есть единицами с замкнутой структурой, пословицы и поговорки обладают смысловой и интонационной завершенностью, категориями предикативности и модальности, что отличает их от фразеологических единиц, которые чаще всего выражены словом или словосочетанием.
Фразеологизмы – это крылатые выражения, не имеющие автора. Авторство не имеет никакого значения. Эти «изюминки» прочно вошли в наш язык, и воспринимаются как естественный элемент речи, идущий от народа, из глубины веков.
Фразеологизмы – это украшение речи. Образность, которая легко воспринимается в родной речи, становится камнем преткновения в чужом, иностранном языке. Свою языковую модель мы впитываем с молоком матери.
Например, когда вы говорите, «кладезь знаний» — вы ведь не задумываетесь над тем, что кладезь – это колодец! Потому что, когда вы это говорите, вы вовсе не колодец имеете в виду, а человека умного, из которого, как из колодца, можно черпать полезную информацию.
Фразеологизмы и их значения Примеры
Значение фразеологизмов состоит в том, чтобы придать эмоциональную окраску выражению, усилить его смысл.
Поскольку вода играет большую роль в жизни человека, то и не удивительно, что так много существует фразеологизмов, связанных с ней:
- Вода не мутит ума.
- Вода о воде не плачет.
- Вода плотину рвёт.
- Вода путь найдёт .
Ниже, в качестве примеров, фразеологизмы, так или иначе связанные с водой:
Бить ключом – о бурной, полной событий, плодородной жизни: по аналогии с фонтанирующим ключом в сравнении со спокойно истекающими источниками воды.
Биться как рыба об лёд — настойчивые, но напрасные усилия, безрезультатная деятельность
Буря в стакане воды — большие волнения по ничтожному поводу.
Вилами по воде писано – еще не известно как будет, исход не ясен, по аналогии: «бабушка надвое сказала»
Водой не разольёшь — о крепкой дружбе
Воду в решете носить – попусту тратить время, заниматься бесполезным делом Аналогично: толочь воду в ступе
Воды в рот набрал – молчит и не желает отвечать
Возить воду (на ком-л.) — обременять тяжёлой работой, пользуясь его покладистым характером
В тихом омуте черти водятся — о том, кто тих, смирен только с виду
Выйти сухим из воды — без плохих последствий, остаться безнаказанным
Выводить на чистую воду — разоблачать, уличить во лжи
Гнать волну — нести сплетни, провоцировать скандалы
Девятый вал — суровое испытание (высокая волна)
Деньги как вода — имеется в виду та лёгкость, с которой они тратятся
Держаться на плаву — уметь справиться с обстоятельствами, вести успешно дела
Дуть на воду, обжегшись на молоке - излишне осторожничать, помня о прошлых ошибках
Ждать у моря погоды — ждать благоприятных условий, которые вряд ли сложатся
Из пустого в порожнее (переливать) — заниматься пустыми, бессмысленными рассуждениями
Как две капли воды — похожи, неотличимы
Как в воду глядел — предвидел, точно предсказал события, как будто знал заранее
Как в воду канул – пропал бесследно, без вести исчез
Как в воду опущенный – печальный, грустный
Дождь как из ведра — сильный дождь
Как вода сквозь пальцы – тот, кто легко уходит от преследования
Как не знаешь брода, то не лезь и в воду — предупреждение не принимать поспешных действий
Как пить дать — точно, несомненно, легко, быстро; столь же легко, как дать путнику напиться
Как рыба в воде — очень хорошо ориентироваться, хорошо в чём-либо разбираться, чувствовать себя уверенно
Как с гуся вода — кому-либо всё нипочём
Как снег на голову — неожиданно, вдруг
Капля камень точит — 0б упорстве и настойчивости
Кануть в Лету — Быть преданным забвению, исчезнуть бесследно и навсегда
Крокодиловы слёзы — неискреннее сострадание
Купаться в золоте — быть очень богатым
Лёд тронулся — дело началось
Ловить рыбку в мутной воде — извлекать для себя выгоду, не афишируя этого
Много воды утекло (с тех пор) – много времени прошло
Море по колено – о решительном, бравом, смелом человеке
Море слёз — много плакать
Мрачнее тучи — очень сердитый
Мутить воду — сознательно запутывать какое-либо дело, сбивать с толку или вносить путаницу
На волне успеха — воспользоваться случаем
На гребне волны — находится в выгодных условиях
На дне — низко (в т.ч. в переносном смысле)
Нагнетать атмосферу — преувеличивать серьёзность ситуации
Нельзя дважды в одну и ту же реку (воду) войти — можно снова войти в поток воды, но он уже не будет прежним, так в жизни нельзя повторить некоторые моменты, пережить их дважды
Не мытьём, так катаньем — не одним, так другим способом, любыми средствами (добиваться чего-нибудь, досаждать кому-нибудь). Выражение происходит из речи деревенских прачек
Не солоно хлебавши — вернуться бесприбыльно
Перебиваться с хлеба на воду — бедствовать, голодать
Переливать (воду) из пустого в порожнее — заниматься однообразным бессмысленным занятием
Перемывать косточки — злословить, сплетничать, судачить о ком-либо
Переполнить чашу терпения — заставить нервничать
Плыть по течению — подчиняться влиянию обстоятельств, ходу событий
После дождичка в четверг — никогда. Фразеологизм связан с почитанием древними славянами бога Перуна (бога грома и молнии). Ему был посвящён четверг. В христианские времена выражение стало выражать полное недоверие
Последняя капля — то, после чего наступает перелом событий
Пройти огонь, воду и медные трубы — пережить жизненные испытания, тяжелые ситуации
Пруд пруди — большое количество
Решетом воду носить — бесполезное дело Аналогично:
Толочь воду в ступе – заниматься бесполезным, пустым делом
Седьмая вода на киселе – дальняя родня
Семь футов под килем – удачной беспрепятственной дороги
С лица воду не пить — уговаривают полюбить человека не за внешние данные, а за внутренние качества или иные менее видимые достоинства.
Спрятать концы в воду – скрыть следы преступления.
Тише воды, ниже травы – скромно, незаметно себя вести
Умывать руки — отстраняться от чего-либо, снимать с себя ответственность за что-либо. У некоторых древних народов судьи и обвинители в знак своей беспристрастности совершали символический обряд: умывали руки. Широкое распространение выражение получило благодаря евангельской легенде, согласно которой Пилат, вынужденный согласиться на казнь Иисуса, умыл руки перед толпой и сказал: «Невиновен я в крови Праведника сего» .
Вы наверняка не раз слышали, что некоторые словосочетания называют фразеологизмами. И, спорим, много раз употребляли такие обороты сами. Давайте проверим, что вы о них знаете. Ручаемся, мы знаем больше. И с удовольствием поделимся информацией.
Что такое фразеологизм?
Фразеологизм – оборот, который свободно воспроизводится в речи, имеет целостное, устойчивое и, зачастую, образное значение. С точки зрения структуры строится как сочинительное либо подчинительное словосочетание (носит непредикативный или предикативный характер).
В каком случае некое словосочетание превращается во фразеологизм? Когда каждая из его составных частей теряет самостоятельность как смысловая единица. И вместе они образуют словосочетание с новым, иносказательным смыслом и образностью.
Признаки фразеологизма:
- устойчивость;
- воспроизводимость;
- целостность значения;
- расчлененность состава;
- принадлежность к номинативному словарю языка.
Часть из этих признаков характеризуют внутренне содержание фразеологического оборота, часть – форму.
Чем фразеологизмы отличаются от слова?
Прежде всего, своей ярко выраженной стилистической окраской. Большинство общеупотребимых слов из лексического запаса среднестатистического человека – это нейтральная лексика. Фразеологизмы же характеризует оценочное значение, эмоционально-экспрессивная окраска, без которых реализация значения фразеологизмов невозможна.
С точки зрения стилистики языка фразеологизмы можно разделить на:
- нейтральные (время от времени, мало по малу и т.п.);
- высокого стиля (краеугольный камень, почить в бозе и др.);
- разговорные и просторечные (скатертью дорога, ловить ворон и т.д.).
Чем фразеологизмы отличаются от фразеологических сочетаний, пословиц и поговорок, крылатых выражений?
Фразеологизмы способны (и активно это осуществляют) по составу соединяться со словами свободного употребления (то есть всеми остальными словами языка, «не- фразеологизмами»).
Как фразеологизмы разделяются по происхождению:
- исконно русские – некоторые свободные словосочетания были переосмыслены в речи как метафоры и превратились во фразеологизмы (сматывать удочки, ловить рыбу в мутной воде, месить грязь, расправлять крылья, тертый калач и т.п.);
- заимствования из старославянского (ничтоже сумняшеся, как зеницу ока, не от мира сего, притча во языцех, во время оно, святая святых и др.);
- устойчивые словосочетания-термины, превратившиеся в метафоры (привести к общему знаменателю = уравнять, удельный вес = значение, сгущать краски = сильно преувеличивать, квадратура круга и др.);
- принятые в быту устойчивые наименования , которые не относятся к какой-либо терминологической системе (бабье лето, козья ножка и т.п.);
- крылатые слова и выражения , пришедшие к нам из греческой и римской мифологии (ахиллесова пята, дамоклов меч, муки тантала, умыть руки и проч.);
- крылатые слова и выражения родом из Библии и других религиозных текстов (манна небесная, мерзость запустения и т.д.);
- крылатые выражения родом из литературы , которое утратили связь с первоисточником и вошли в речь в качестве фразеологизмов (маг и волшебник – комедия А.В. Сухово-Кобылина «Свадьба Кречинского» (1855), между молотом и наковальней – роман Ф. Шпильгагена «Между молотом и наковальней» (1868), между Сциллой и Харибдой – Гомер, «Одиссея» (VIII веке до н. э.);
- фразеологизмы-кальки , то есть дословный перевод устойчивых выражений из других языков (разбить на голову – нем. aufs Haupt schlagen, не в своей тарелке – фр. ne pas etre dans son assiette, время пса и волка – фр. l’heure entre chien et loup, буквально: время после заката, когда сложно отличить пса от волка).
Не относятся к фразеологизмам:
- фразеологические сочетания вроде обдавать презрением, обращать внимание, одерживать победу, принимать решение; волчий аппетит, девичья память, закадычный друг, заклятый враг, собачий холод и им подобные. Слова, входящие в состав этих оборотов, сохраняют способность по смыслу и грамматически соединяться с другим словом. Фразеологические сочетания классифицируются как специфические словосочетания. А собственно фразеологизмы не являются словосочетаниями в распространенном понимании этого определения (*на самом деле это достаточно спорный пункт классификации и в дальнейшем мы рассмотрим кое-какие из таких выражений) ;
- устойчивые словосочетания-термины (восклицательный знак, головной мозг, грудная клетка, позвоночный столб, прогрессирующий паралич ) и составные наименования (такие, как красный угол, стенная газета );
- такие конструкции, как: в виде, для вида, под властью , если их нельзя сопоставить с буквальным предложно-падежным сочетанием слов (сравните: на носу = очень скоро и на носу родинка);
- крылатые фразы, пословицы и поговорки (Счастливые часов не наблюдают; Любви все возрасты покорны; Кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет; От сумы и тюрьмы не зарекайся и др.) – они отличаются от фразеологизмов тем, что в речи сочетаются не со словами, а с целыми предложениями (частями предложений).
Лексико-грамматическая классификация
Фразеологизмы также можно классифицировать с лексико-грамматической точки зрения:
- глагольные – употребляются в речи в форме несовершенного и совершенного вида: брать/взять быка за рога, вешать/повесить нос, гладить/погладить против шерсти и т.д. Значительное число глагольных фразеологизмов все-таки закрепилось в языке в форме только одного вида: совершенного (махнуть рукой, заткнуть за пояс, убить двух зайцев ) или несовершенного (водить за нос, небо коптить, стоять горой (за кого-то)).
- именные – реализуются в именных словосочетаниях (бабье лето, темный лес, филькина грамота ). В предложении могут играть роль именного сказуемого – употребляются в И.п. или иногда в Т.п.
- наречные – реализуются в наречных сочетаний (во все лопатки, во все глаза, в одно слово, в черном теле, так себе ).
- адъективные – характеризуются тем, что для их толкования требуются определительные (адъективные) словосочетания (кожа да кости = очень худой, молоко на губах не обсохло = слишком молодой).
- глагольно-именные предикативные – построены по образцу предложения и реализуются в глагольно-именных оборотах (фактически – предложениях, где в роли подлежащего (грамматического или логического) выступает неопределенное местоимение): глаза на лоб лезут у кого, и флаг в руки кому.
Фразеологизмы и идиомы – есть ли разница?
Надо ли разграничивать фразеологизмы и идиомы? Идиомы – это речевые обороты, которые не могут быть разделены на составляющие части без потери изначального смысла и общее значение которых нельзя вывести из значений отдельных слов, входящих в их состав. Можно сказать, что фразеологизм и идиома соотносятся как род и вид. То есть фразеологизм – более широкое понятие, частным случаем которого является идиома.
Идиомы любопытны тем, что при дословном переводе на другой язык теряется их смысл. Идиома дает такую характеристику явлений, которая логична для носителей какого-то языка, но опирается на определения и метафоры, которые вне этого языка не могут быть поняты без дополнительного толкования. Например, по-русски мы говорим про сильный дождь льет как из ведра . Англичане в этом же случае говорят дождь из котов и собак (It’s raining cats and dogs ). А, например, эстонцы про сильный ливень скажут, что льет как из бобового стебля.
Про что-то непонятное мы скажем китайская грамота, а вот для датчан это «звучит как название русского города» . Немец скажет: «Я понял только «вокзал» , поляк – «Спасибо, у меня дома все здоровы» , англичанин же употребит «Это греческий для меня» (It’s all Greek to me) .
Или вот возьмем известный русский фразеологизм бить баклуши (= бездельничать, заниматься ерундой) – его нельзя перевести на другой язык дословно. Потому что происхождение выражения связано с явлениями прошлого, не имеющего аналогов в современности. «Бить баклуши» – значит раскалывать полено на чурки для токарной выделки ложек и деревянной посуды.
Фразеологизмы, речевые штампы и клише
Не стоит путать фразеологизмы с речевыми клише и штампами. Фразеологизмы – продукт метафоризации языка. Они обогащают речь, делают ее более выразительной и разнообразной, придают высказыванию образность. Клише и штампы наоборот – обедняют речь, сводят ее к каким-то заезженным формулам. Хоть фразеологизмы и имеют устойчивую структуру и воспроизводятся, как правило, целиком, без изменений и дополнений, они раскрепощают мышление и дают волю воображению. Зато клише и штампы делают мышление и речь шаблонными, лишают их индивидуальности и свидетельствуют о бедности фантазии говорящего.
Например, выражения черное золото (= нефть), люди в белых халатах (= врачи), свет души – давно уже не метафоры, а настоящий штампы.
Распространенные ошибки употребления фразеологизмов
Неправильное употребление фразеологизмов ведет к возникновению речевых ошибок, иногда просто досадных, а иногда даже комичных.
- Употребление фразеологизмов в неправильном значении. Например, при буквальном понимании или искажении смысла фразеологизма – В лесу я всегда использую репелленты, так что комар носа не подточит . Значение этого фразеологизма – «ни к чему не придерешься», в данном случае оборот был понят слишком буквально и поэтому использован неправильно.
- Искажение формы фразеологизма.
- Грамматическое искажение – Он работает спустив рукава (правильно спустя рукава ). Мне его рассказы навязли на зубах (правильно навязли в зубах ). Неправильно также заменять во фразеологизмах краткие формы прилагательных на полные.
- Лексическое искажение – Заткнуть за свой пояс кого-то (в состав фразеологизма невозможно свободно вводить новые единицы). Жить на широкую (правильно жить на широкую ногу – нельзя выбрасывать слова из фразеологизма).
Современные фразеологизмы
Как и любые лексические единицы, фразеологизмы рождаются, существуют какое-то время и некоторые из них рано или поздно уходят из активного употребления. Если говорить об актуальности фразеологизмов, то их можно разделить на:
- употребительные;
- устаревающие;
- устаревшие.
Система фразеологизмов русского языка не является раз и навсегда застывшей и неизменяемой. Новые фразеологизмы неизбежно возникают в ответ на явления современной жизни. Заимствуются в качестве калек из других языков. И обогащают современную речь новыми, актуальными метафорами.
Вот, например, несколько относительно «свеженьких» фразеологизмов, сравнительно недавно (в основном, в ХХ веке) прижившихся в русском языке:
На живую нитку – делать что-то не слишком тщательно, временно, с расчетом в будущем переделать работу как следует, сделать без лишних усилий. Происхождение фразеологизма достаточно прозрачно: когда швеи сшивают детали изделия вместе, они сначала сметывают их большими стежками, чтобы они просто держались вместе. А потом уже сшивают детали аккуратно и крепко.
Безоблачный характер – характеристика для спокойного и невозмутимого человека с доброжелательным и уравновешенным характером, человека без особых недостатков и не подверженного перепадам настроения. А также может применяться не только для описания человека, но и для характеристики абстрактных явления (отношений между людьми, например).
Как два байта переслать – характеристика для какого-либо действия, совершить которое совершенно незатруднительно.
Говорить на разных языках – не находить взаимопонимания.
Сделать из лимона лимонад – суметь даже самые неблагоприятные условия и обстоятельства применить к своей пользе и достичь в этом успеха.
Для чего нужны фразеологизмы-синонимы?
Кстати, фразеологизмы могут быть между собой как синонимами, так и антонимами. Поняв, какие связи существуют между разными на первый взгляд фразеологизмами, можно глубже постигнуть их смыслы. А так же разнообразить применение этих оборотов в речи. Иногда фразеологизмы-синонимы описывают различные степени проявления какого-либо явления или его различные, но схожие аспекты. Посмотрите на эти примеры фразеологизмов:
- Про человека, который для общества ничего не значит и ничего из себя не представляет, говорят и мелкая сошка , и последняя спица в колеснице , и птица низкого полета , и шишка на ровном месте .
- Антонимами к этим фразеологизмам выступают обороты: важная птица , птица высокого полета, большая шишка .
Толкование фразеологизмов
Предлагаем вашему вниманию толкование и даже историю происхождения некоторых фразеологизмов. Они входят в активный запас современного русского языка. И, несмотря на то, что некоторые насчитывают уже не просто десятки, а даже и по паре сотен лет, остаются популярными и широко употребляются в повседневной речи и литературе.
авгиевы конюшни – так горят про очень грязное место, запущенное и неопрятное помещение, разбросанные в беспорядке вещи. Применимо также к доведенным до беспорядка, неупорядоченным и запущенным делам.
Фразеологизм происходит из древнегреческих мифов. Одним из подвигов Геракла была уборка в конюшнях царя Элиды Авгия, не убиравшихся 30 лет.
нить Ариадны – чудесный способ найти выход из затруднительного положения.
Этот оборот тоже пришел к нам из древнегреческих мифов. По легенде, дочь критского царя Миноса Ариадна помогла афинскому герою Тезею выбраться из лабиринта минотавра, дав ему клубок ниток, чтобы он по закрепленной у входа в лабиринт нити смог вернуться из запутанных коридоров. Кстати, если вы однажды заинтересуетесь античной литературой, то узнаете, что впоследствии Ариадна наверняка пожалела, что взялась помогать Тезею.
ахиллесова пята – самое слабое и уязвимое место, тайная слабость.
Согласно древнегреческой мифологии, герой Ахиллес был чудесным образом закален от любой опасности. И лишь одна пятка осталась по-человечески уязвимой. От раны, нанесенной стрелой в пятку, Ахиллес впоследствии и скончался.
барашек в бумажке – взятка.
Есть мнение, что фразеологизм зародился в ХVIII веке. В то время существовал журнал под названием «Всякая всячина», редактором которого числилась императрица Екатерина II. Монархиня выступала с резкой критикой взяточничества, распространенного среди чиновников. И утверждала, мол, чиновники, намекая на взятку, требуют принести им «барашка в бумажке». Оборот был популярен у русского писателя М.Е. Салтыкова-Щедрина, который, как известно, нередко высмеивал пороки современного ему общества.
без сучка, без задоринки – безукоризненно, без осложнений и проблем, хорошо и гладко.
Задоринкой раньше называли шероховатость, неровность на поверхности гладко выструганной доски.
бить в набат – привлекать всеобщее внимание к чему-либо, имеющему большое общественное или личное значение, к чему-то опасному и тревожащему.
Набат – в средние века и более ранние периоды истории для оповещения людей о беде (пожаре, нашествии врагов и т.п.) тревожный сигнал подавали боем колоколов, реже били в барабаны.
благим матом (кричать) – кричать очень громко, во всю мощь легких.
Фразеологизм не имеет никакого отношения к современной бранной лексике, т.е. мату. С древнерусского благой можно перевести как сильный, а мат – как голос. Т.е. понимать выражение буквально следует, только если знаешь, что значит каждая из его частей по отдельности.
большая шишка – важный, уважаемый и значимый в обществе человек.
В старину тяжелые грузы на реках сплавлялись при помощи тягловой силы людей (бурлаков). В лямке впереди всех шел самый опытный, физически сильный и выносливый человек, которого на принятом в этой среде жаргоне называли шишкой.
брить лоб – отправлять на военную службу, в солдаты.
До того, как в 1874 году был принят новый устав о воинской повинности, рекрутов в армию набирали (как правило, по принуждению) сроком на 25 лет. Пока длился рекрутский набор, всем годным к воинской службе переднюю половину головы обривали наголо.
вавилонское столпотворение – неразбериха и толчея, беспорядок.
В библейских преданиях описано строительство грандиозной башни высотой до неба («столпа творения»), которое затеяли жители Древнего Вавилона и в котором приняли участие многие люди из разных земель. В наказание за эту дерзость Бог создал множество разных языков, так что строители перестали понимать друг друга и, в конце концов, не смогли завершить строительство.
варфоломеевская ночь – массовое избиение, геноцид и истребление.
В ночь на 24 августа 1572 года в Париже, накануне дня святого Варфоломея, католики устроили массовую резню протестантов-гугенотов. В результате были физически уничтожены и ранены несколько тысяч человек (по некоторым оценкам – до 30 тысяч).
верста коломенская – характеристика для человека очень высокого роста.
В прошлом расстояние на дорогах отмечали верстовые столбы. Конкретно это выражение родилось из сравнения высоких людей с верстовыми столбами на пути между Москвой и селом Коломенским (там располагалась летняя резиденция царя Алексея Михайловича).
вешать собак – обвинять кого-либо, осуждать и порицать, клеветать и сваливать свою вину на другого.
Под «собакой» имеется в виду не животное, а устаревшее название для репьев и колючек.
во все лопатки – очень быстро.
Родился этот оборот для обозначения очень быстрого бега лошади, когда она скачет «во все передние ноги».
вольный казак – определение для свободного и независимого человека.
В Московском государстве XV- XVII веков так называли вольных людей из центральных регионов страны, бежавших на периферию, чтобы спастись от закрепощения (т.е. превращения в крепостных крестьян).
газетная утка – непроверенная, искаженная или вообще от начала до конца лживая информация в СМИ.
Есть несколько версий происхождения этого фразеологизма. У журналистов популярная такая: в прошлом в газетах рядом с сомнительными и непроверенными сообщениями ставили буквы NT (non testatum = «не проверено» на латыни). Но дело в том, что немецкое слово «утка» (ente ) созвучно с этой аббревиатурой. Так родилось это выражение.
гвоздь программы – самая важная часть выступления, самый лучший и самый важный номер, что-то очень важное и значимое.
Знаменитая Эйфелева башня была построена в Париже специально для Всемирной выставки (1889 год). Современникам тех событий башня напоминала гвоздь. Кстати, предполагалось, что через 20 лет после выставки башню демонтируют. И только развитие радиовещания спасло ее от разрушения – башня стала использоваться как вышка для размещения радиопередатчиков. А выражение с тех пор прижилось для обозначения чего-то необычного, заметного и значимого.
геркулесовы столбы (столпы) – наивысшая, крайняя степень чего-либо.
Изначально употреблялось, чтобы описать что-то очень отдаленное, практически «на границе мира». Так в древности называли две скалы, расположенные на берегах Гибралтарского пролива. В те времена люди верили, что скалы-столбы там установил древнегреческий герой Геркулес.
гол как сокол – характеристика для очень бедного человека.
Сокол – так называлось старинное стенобитное орудие, применявшееся при осаде. Выглядело оно как абсолютно гладкая чугунная болванка, закрепленная на цепях.
дамоклов меч – постоянная угроза, опасность.
В древнегреческих мифах была история о тиране из Сиракуз Дионисии Старшем. Тот проучил за зависть к своему положению одного из своих приближенных по имени Дамокл. На пиру Дамокла посадили на место, над которым на конском волосе был подвешен острый меч. Меч символизировал многочисленные опасности, которые постоянно преследуют человека такого высокого положения, как Дионисий.
дело выгорело – т.е. что-либо завершилось успешно, удовлетворительным образом.
Происхождение этого фразеологизма связано с особенностями судебного делопроизводства в прошлом. Подсудимому нельзя было предъявить никаких обвинений, если его судебное дело было уничтожено, к примеру, огнем. Деревянные суды вместе со всеми архивами в прошлом горели нередко. И так же нередки были случаи, когда судебные дела уничтожались намеренно, за взятку судебным чиновникам.
дойти до ручки – дойти до крайней степени унижения, крайней нужды, окончательно опуститься и потерять самоуважение.
Когда древнерусские пекари пекли калачи, они придавали им форму навесного замка с круглой дужкой. У такой формы было сугубо утилитарное назначение. За дужку калач было удобно держать во время еды. Про болезни грязных рук, видимо, догадывались уже тогда, поэтому ручку калача есть брезговали. Зато ее могли подать нищим или бросить голодной собаке. Дойти же до поедания ручки от калача можно было только в самом крайнем случае, в крайней нужде или просто совершенно не заботясь о своем здоровье и имидже в глазах окружающих.
закадычный друг – самый близкий и надежный друг, родственная душа.
До прихода на Русь христианства считалось, что душа человека находится в горле, «за кадыком». Уже после принятия христианства стали верить, что душа расположена в груди. Но обозначение самого доверенного человека, которому даже можно доверить собственную жизнь и для кого ее пожалеешь, так и осталось в качестве «закадычного», т.е. «душевного» друга.
за чечевичную похлебку – изменить своим идеалам или сторонникам из корыстных побуждений.
По библейскому преданию Исава уступил право первородства своему брату Иакову всего лишь за миску чечевичной похлебки.
золотая середина – промежуточное положение, поведение, нацеленное на избегание крайностей и принятия рискованных решений.
Это калька с латинского изречения древнеримского поэта Горация «aurea mediocritas» .
история с географией – состояние, когда дела приняли неожиданный оборот, которого никто не ожидал.
Фразеологизм родился из устаревшего названия школьной дисциплины – «история с географией».
и ежу понятно – что-то, что должно быть понятно даже самым непонятливым, самоочевидное.
Есть две версии происхождения этого фразеологизма. Возможно также, что они обе справедливы и одна вытекает из другой. По одной оборот пошел в народ после стихотворения В. Маяковского, в котором были такие строчки: «Ясно даже и ежу / Этот Петя был буржуй». По другой выражение прижилось в интернатах для одаренных детей, существовавших в советское время. Буквами Е, Ж и И обозначались классы с учениками одного года обучения. А самих учеников звали «ежами». По своим знаниям они отставали от учеников из классов А, Б, В, Г, Д. Поэтому то, что понятно «ежу», должно было тем более быть понятным для более «продвинутых» учеников.
не мытьем, так катаньем – не одним, так другим способом добиваться желаемого результата.
Этот фразеологизм описывает старинный способ стирки, принятый в деревнях. Белье полоскали вручную, а после за неимением в то время таких благ цивилизации, как утюг, «откатывали» специальной деревянной скалкой. После этого вещи становились выжатыми, особенно чистыми и даже практически выглаженными.
последнее китайское предупреждение – пустые угрозы, не влекущие за собой никаких решительных действий.
Родился этот фразеологизм сравнительно недавно. В 50-60-е годы самолеты-разведчики ВВС США часто нарушали воздушное пространство Китая. Китайские власти на всякое такое нарушение границ (а случилось их несколько сотен) отвечали официальным предупреждением руководству США. Но каких-либо решительных действий, чтобы пресечь разведполеты американских летчиков, так и не было предпринято.
тихой сапой – тайно и постепенно делать что-то, действовать исподтишка.
Сапа (от ит. zappa = «мотыга») – ров или подкоп, незаметно вырываемый в сторону укреплений противника, чтобы застать его врасплох. В прошлом таким образом нередко подкапывались под стены неприятельских крепостей, закладывая в траншеи заряды пороха. Взрываясь, бомбы разрушали вешние стены и открывали для нападающих возможность прорваться внутрь. Кстати, слово «сапер» того же происхождения – так называли людей, которые оставляли пороховые заряды в сапах.
Заключение
Мы надеемся, что смогли хоть немного приоткрыть для вас разнообразный и интересный мир фразеологизмов. Если вы самостоятельно продолжите это путешествие, впереди вас ждет еще немало любопытный открытий.
Фразеологические обороты видоизменяются со временем, новые явления в жизни приводят к появлению новых фразеологизмов. Если вы знаете какие-то любопытные новые фразеологизмы, расскажите нам об это в комментариях. Мы обязательно дополним ими эту статью и не забудем поблагодарить тех, кто пришлет нам фразеологизмы-новинки.
blog.сайт, при полном или частичном копировании материала ссылка на первоисточник обязательна.
Фразеология - раздел науки о языке, который изучает устойчивые сочетания слов. Фразеологизм - устойчивое сочетание слов, или устойчивое выражение. Используется для называния предметов, признаков, действий. Оно представляет собой выражение, возникшее однажды, ставшее популярным и закрепившееся в речи людей. Выражение наделено образностью, может иметь переносный смысл. Со временем выражение может принять в обиходе широкий смысл, частично включающий изначальное значение или вовсе исключающий его.
Лексическое значение имеет фразеологизм в целом. Входящие в фразеологизм слова по отдельности не передают смысла всего выражения. Фразеологизмы могут быть синонимичны (на краю света, куда ворон костей не заносил) и антонимичны (возносить до небес - втаптывать в грязь). Фразеологизм в предложении является одним членом предложения. Фразеологизмы отражают человека и его деятельность: труд (золотые руки, валять дурака), отношения в обществе (закадычный друг, вставлять палки в колёса), личные качества (задирать нос, кислая мина) и т.д. Фразеологизмы делают высказывание выразительным, создают образность. Устойчивые выражения используются в художественных произведениях, в публицистике, в бытовой речи. Устойчивые выражения называют иначе идиомами. Много идиом в других языках - английском, японском, китайском, французском.
Чтобы наглядно увидеть использование фразеологизмов, обратитесь на странице ниже к их списку или .
